Что взгрустнули, беспечный корнет,
Когда бал ещё в полном разгаре?
Эта дама сказала вам: «Нет!»
Но ведь это жена генерала!

Молода и прекрасна собой,
Генерал же, в сединах и с плешью.
Ах, корнет, подойдите к другой,
Пригласите на танец небрежно.

И далась вам та дама, ей богу!
Ведь вас ждёт, непременно дуэль.
Так извольте красотку не трогать –
Пригласите другую мамзель.

Да, в бою вы конечно удачней,
Да, в бою вам конечно везёт.
Но ведь здесь и не бой, и не скачки –
Этот номер у вас не пройдёт.

Пожалейте прекрасную фею,
Не плетите во вред ей интрижки.
Не следите так явно за нею –
До чего ж вы упрямы, мальчишка!

Но поддалась она искушенью,
Подарила вам польку, кадриль...
Ждут, корнет вас, Сибирь и лишенья,
Ссылка ждёт вас за тысячи миль.

И не выйдет жена генерала,
Проводить ваш опальный обоз.
Она нынче всю ночь танцевала –
Не резон выходить на мороз.

У неё нынче новый поклонник –
Так, какой-то гусар удалой.
А ещё, интендантский полковник
Обещал быть покорным слугой

Хоть я – увы, отнюдь, не Дульсинея,
Однажды мне приснился Дон Кихот.
Он спьяну нёс такую ахинею,
Что в изумленьи я открыла рот.

В прихожей сняв ботфорты и кольчугу,
Он за визит случайный извинился.
А после целовал мне пылко руку,
И уходить домой не торопился.

А поутру он брился в моей ванной,
И говорил, что вечером придёт.
Я думала: «Нет, нет – он не обманет!»
Не канет в лету, в спячку не войдёт.

В ночи я чутко вслушивалась в звуки.
Вскочив, открыть я двери торопилась.
И предвкушенья, сладостною мукой,
Его рука на плечи мне ложилась.

И до утра, был запахом мужчины,
Покорный нрав сполна мой, отомщён.
Я порывалась плакать без причины,
И обещал на мне жениться он.

Но снова пропадал, аж на неделю.
Забыв на стуле пачку сигарет.
Выскальзывая утром из постели.
И грустно я смотрела ему вслед.

И снова мука сладких ожиданий:
Когда устанет с мельницей сражаться,
Мой Дон Кихот приедет на свиданье,
Чтобы со мною в церкви обвенчаться.

Сломает шпагу, острижет бородку,
И перестанет он по свету шляться,
А не уйдёт на дно подводной лодкой.
Чтоб лишь во снах наружу подниматься.

Имитировать любовь очень сложно.
Совместить любовь и ложь невозможно.
Ты же вёл себя почти идеально –
Стал своим почти, как родственник дальний.

Ну а так, как жить одна я устала,
На порог души впускать тебя стала.
А потом ты в ней совсем поселился.
Балагурил, от души веселился.

Натоптал в ней и нанёс столько грязи,
От которой не очиститься сразу.
И чем дальше, тем ещё нелогичней –
Беспардонно вёл себя, неприлично.

Я за голову руками схватилась –
Имитация любви проявилась.
Затрещала, как рубаха по швам,
Но сшивать её не надобно нам.

Твой белый шарф, о гитарист.
На грудь спадающий небрежно...
Я так кричала громко: «Бис!»
В ладони хлопала прилежно.

Ах, много лет тому назад,
Была я тоже молодою...
Играй, артист – виват, виват!
О грустном вспоминать не стоит.

Мельком, скользнув небрежный взгляд,
Вдруг, как нарыв, мне память вскроет.
Но разве кто-то виноват,
Что мы не встретимся с тобою?

Не изомнёшь свой белый шарф –
Мне слёз не вытрешь сожаленья.
Но голос твой, как пенье арф,
В душе разжёг костра поленья.

Быстро стёрлась часов позолота,
И они перестали ходить.
Ох, нелёгкая это работа –
Позолоту в душе различить.

Я в закрытые ставни стучала,
Но мне двери никто не открыл.
Хоть знакомая песня звучала,
И по комнате кто-то ходил.

Но для верности я прокричала:
«Эй. когда-то здесь, помнится жил,
Тот, кого за селом я встречала,
Кто часы поносить предложил!»

А потом побежала к причалу,
Но корабль недавно отплыл.
Это только одно означало –
Что меня он, конечно, забыл.

Он забыл мою косу тугую,
Что любил на груди расплетать.
Он давно уже любит другую,
А меня перестал вспоминать.