Смеялась осень желтолистая,
Не веря мрачным небесам.
И дождь плясал, смеясь неистово,
Смеясь, неистово плясал.

И ты, берёзка, наряжаясь
В свой яркий жёлтый сарафан,
Смеялась, взглядом провожая
Птиц улетавших караван.

И веря дню, что был так светел,
И сказкам леса о дрозде,
Ты не заметила, как ветер
Тебя до ниточки раздел.

Склонила ты стыдливо голову,
Пытаясь спрятать наготу.
Тебя, раздетую и голую,
Целует ветер на лету.

Напрасно дед Мороз подарками
Тебя захочет покорить.
Воздвигнет храм с крутыми арками,
Зажжёт на ёлках фонари.

Накроет плечи белой шубкою,
Заставит иней платье сшить,
И старый ворон старой шуткою
Тебя захочет рассмешить.

Но верь, берёзка, тёплой ночкою
Весь лес проснётся, запоёт.
И с первой лопнувшею почкою
Забудешь горе ты своё.

Зажжёшь листву зеленокрылую
И в смехе листьев сбросишь грусть.
...В твоих чертах, берёзка милая,
Я узнаю родную Русь.

Пусть осень бесится неистово,
Но, веря в радостную тишь,
В любой беде ты гордо выстоишь
И всё забудешь и простишь.

Поздний вечер
Звезду в небесах засветил.
Дом скрипучий
На короткую ночь пригласил.

Пёс украдкой
Озябшую руку лизнул,
Постоял у двери
И опять в темноту ускользнул.

Белым паром
Мне мягко дохнуло в лицо.
След моих каблучков
До утра сохраняло крыльцо.

Завалит снегом гордую рябину –
Не разглядишь её былую стать.
И станет больно ей и так обидно,
Что до весны придётся ей страдать.

Что гармонисту до неё нет дела –
В полях бродить зимою, не резон.
Стоит в сугробе, ножка занемела,
Не греет платья зимнего фасон.

Слезой горючей залилась от боли,
От воронья отбиться мочи нет.
Ну, подойдите, отряхните что ли,
С рябины, душу леденящий, снег.

И отгоните вороньё подальше,
А то, ведь темя бедной исклюют
Ведь это песня молодости нашей,
А, вспомнив её, многие взгрустнут.

Тополя мои, истуканы –
Небожители острова Пасхи.
Сокрушители местной нирваны,
У икон ваших выцвели краски,

Я опять собираюсь в дорогу,
Конфликтуя с нездешней тоской.
Вы макушками тянетесь к богу,
Только он недоступный такой.

Кровит рябина под окошком,
3нать у неё нага душа.
Не зря ей кланяются в ножки,
И говорят: «Как хороша!»

А рядом с ней стоит берёзка,
Нага и телом и душой.
Роняет листики, как слёзки.
А рядом дуб растёт большой.

Дуб великан – телохранитель,
До бога достаёт рукой.
Он двум девчонкам, как родитель,
Он охраняет их покой.

Он просыпается так рано,
Когда ещё в росе трава.
Берёзке забинтует раны,
Рябинку спрячет в рукава.