Вот скорый поезд у платформы,
И мы билеты достаём.
И проводница в униформе,
Загородила вход в вагон.

И мы целуемся фальшиво,
И слёзы капают на мех.
А над перроном плачут ивы,
Роняя листья в грязный снег.

И воронья взметнулась стая,
Накаркав пьесе нашей крах.
Я под глазами тушь стираю,
И чемодан ещё в ногах.

А проводник глядит сердито:
«Займите, граждане, места!»
Уж провожающая свита,
На поезд вниз глядит с моста.

Из глубины гляжу вагона:
Ты в окна смотришь отрешенно.
Сейчас ты навсегда уйдёшь,
Вобрав в себя, как плечи, ложь.

Хочу сказать: у нас уже зима,
И снега очень много навалило.
Стоят завороженные дома,
А я тебя давным-давно простила.

Так приезжай скорее, не тяни.
Хоть было всё у нас не так уж гладко,
Ну хоть на час в наш город загляни,
А после можешь гнаться без оглядки.

Ведь ты для нас поверь мне, не чужой,
И твой портрет висит на видном месте.
Так приезжай к нам, как к себе домой,
Мы твой приезд отметили бы вместе.

А все обиды кажутся смешными,
И из-за них не стоит огорчаться.
Мы просто были очень молодыми –
Теперь над этим впору посмеяться.

Ошибки людям свойственно прощать –
Ну что с нас взять, мы далеко не боги.
Долги, когда-то надо возвращать,
Оставленные камнем на дороге.

Что-то случилось со мною –
Память уносит мою
В сад, где букетик левкоев,
Ты положил на скамью. ...

Сад тот засох над рекою,
Клумба давно отцвела.
И ни тебя, ни левкоев
Я в том саду не нашла.

Просто на старой открытке,
Блёклых левкоев букет,
Вызвал невольно улыбку –
Юности автопортрет.

Скажи мне что-нибудь ещё –
Я снова жажду слов высоких.
Ведь мною ты давно прощён,
И стали доблестью пороки.

И слышала я много слов
Красивых, лестных, лживых, вздорных.
И наломала много дров,
И много трав скосила сорных.

И век мой, на лихом коне,
Умчал, волочатся поводья...
Небезразлично стало мне,
С кем проведу я день сегодня.

Скажи, скажи... Но ты молчишь
Примята пыль к асфальту зноем.
А ты от холода дрожишь
В душе моей под снежным слоем.

Скажи мне правду, как тогда
Предвидя бабий век короткий.
Пусть оживут слова из льда
Уткнутся носом утлой лодки.

В мой запредельный беспредел,
В мой навсегда бессрочный отпуск,
Где мост от каблуков осел
И от дождей прогнили доски.

Ведь ты тех слов не опроверг,
А значит – остаются в силе.
И невозможен твой побег
Из миражей моих идиллий.

«Ты не со мной, ты не со мной,» –
Мне говорят окно и стены.
Ты не со мной ни в дождь, ни в зной,
А без тебя – всё в мире тленно.

И всё не так, и всё без смысла,
И жизнь – разменная монета.
И вздрагиваю я при мысли,
Что ты другую гладишь где-то.

«Он и её покинет тоже,
Ведь он подонок и подлец,» –
Ум говорит, а сердце: «Все же,
Он сыну твоему отец!»

Мне не последней, и не первой.
Сломал ты девственную гордость.
Переболев, я стану стервой,
Разнознающей в душах подлость.